За огромным столом восседал неимоверно толстый пожилой лулиец. Его желтоватую кожу покрывали мелкие коричневые пятна — признак дурного расположения духа.

— С чем ты пожаловал ко мне? — скрипучим голосом осведомился сидящий.

— Могущественный Дэрг! — выражая почтение, Нуг порозовел. — Речь пойдёт о величайшем открытии!

— В чём же оно состоит? — Щупальца Дэрга поднялись в знак внимания.

Нуг суеверно зажмурил все двенадцать глаз и, мысленно сосчитав до четырёх, выпалил:

— Я создал вечный двигатель!

Щупальца опустились. Это предвещало неприятности.

— Умоляю выслушать меня, Высочайший! — поспешно добавил Нуг. — Я не осмелился бы отнимать ваше драгоценное время, но в моей лаборатории уже изготовлен опытный действующий образец!

— Ничтожный! — Дэрг налился ядовитой зеленью. — Тебе как учёному лучше других должно быть известно, что вечный двигатель невозможен!

Нуг выдержал паузу. Он знал: стоит сейчас ошибиться в выборе выражений, неверно расставить акценты — и дело потерпит крах. Слишком много инстанций пришлось преодолеть, слишком много звонких лансиков было истрачено, чтобы добиться аудиенции у Высочайшего! Нет, Нуг не имел права даже на малейшую оплошность!

— Я и сам так думал, о светоч знаний! Но факты говорят об обратном. Они настолько удивительны, что с трудом поддаются рассудку. Не соизволите ли осмотреть машину, которую изобрёл незначительнейший из рождённых на прекрасной Лулу?

Дэрг молчал, меняя окраску, что выражало колебание. Наконец проскрипел:

— Соизволяю.

…В центре просторного, ярко освещённого зала возвышался большой серебристый куб.

— Позволите начать демонстрацию? — Нуг вертелся возле Дэрга, заглядывая ему в глаза. Получив согласие, он кинулся отдавать распоряжения.

Вскоре куб ожил, его поверхность вспучилась, пошла волнами. Затем одна из стенок откинулась, и оттуда непрерывным потоком стали выходить вполне законченные новенькие сликсы.

Это зрелище потрясло даже невозмутимого Дэрга.

— Невероятно! — он всплеснул щупальцами. — И ты уверяешь, что твой агрегат не питают никакие источники энергии?

— Именно так, Гениальный! Вы можете сами в этом убедиться!

— Очень странно. — Дэрг медленно обошёл загадочное сооружение, продолжающее извергать продукцию. — На чём же основан принцип действия?

— Не уверен, что мне удалось постичь своим слабым умом суть удивительного явления. Но я много размышлял, Великолепный! И, если позволите, осмелюсь высказать собственное предположение.

— Слушаю, — важно произнёс Дэрг.

Нуг напрягся. Вот он, его звёздный час!

— Это не вечный двигатель в полном смысле слова — тут вы совершенно правы, Изумительный. Откуда же моя машина черпает энергию? Я считаю, что из другого мира. Занимающего один объём с нашим, но пребывающего в ином измерении!

Дэрг почернел. Это случалось с ним крайне редко, но если происходило, ждать пощады было нечего.

— Это уже слишком! Твои фантазии не имеют пределов, Нуг! Лулиец с таким неуёмным воображением не может руководить лабораторией. Я отстраняю тебя от должности!

Нуг обречённо окрасился в пурпур…

— В чём дело, Моррисон? — резко спросил министр энергетики. — Почему термоядерный реактор прекратил работу? Вам известно, что вся программа под угрозой срыва?

— Я ни в чём не виноват! — Моррисон знал, что с министром, когда он так взвинчен, спорить небезопасно. Но ничего другого не оставалось. — Всё было хорошо, и вдруг скачком упала температура плазмы. Сами понимаете, реакция оказалась невозможной. Мы проверили всё, что только поддавалось проверке. Никаких неисправностей! Сотрудники ломают головы и ничего не могут придумать. Но у меня возникла совершенно удивительная догадка.

— Что вы там придумали? — Министр не скрывал раздражения. — Учтите, мне надоели ваши выкрутасы. Плохую работу не оправдывают домыслами!

Моррисону пришлось проглотить оскорбление.

— Вам, конечно, известна гипотеза о параллельных мирах. Я обратится к ней — и лишь тогда в загадочной истории забрезжил свет. Возможно, один из этих миров соприкоснулся с нашим в пространственной точке, совпадающей с положением станции. Именно туда, в иную Вселенную, перетекает энергия плазмы. И кто знает, не используют ли её в своих целях тамошние жители? Звучит, конечно, фантастично. Но ситуация такова, что мы не можем пренебрегать ни одной из версий.

— Ну, хватит! — загремел министр. — Я устал выслушивать ваши бредни! Такой неисправимый фантазёр не может возглавлять проект. Вы уволены!

№ 3

Константин Ситников

ШИП

Чрезвычайный и полномочный посол России в безвестной африканской республике, образовавшейся на волне национальных революций шестидесятых годов прошлого века, Юрий Петрович Усольцев открыл ворота гаража и отважно заглянул внутрь. После яркого солнца, сверкавшего на белых плитках дорожки, сумрак в гараже показался ему мраком кромешным. И в этом мраке ползали огромные золотисто зелёные амёбы. Постепенно сквозь них проступали силуэты наполнявших гараж предметов.

— Барррдак, — обиженно проворчал посол, передразнивая доктора. — Подумаешь, барррдак. Вы ещё ни видели настоящего бардака, господин доктор. Барррдак!

Он был полон решимости. Полным решимости взглядом он обвёл гаражное помещение, и руки у него опустились. Ящики, контейнеры и как попало сваленные вдоль стен коробки с экспедиционными трофеями громоздились перед ним, подобно горам Майомбе.

— Барррдак! — в третий и последний раз повторил посол, уже без прежнего апломба.

Он переступил с ноги на ногу и едва не подпрыгнул на месте. По привычке Юрий Петрович расхаживал по территории посольства в одних носках. Левый носок был продран на пятке, и вот в эту голую пятку и впился сухой и очень острый шип. Вот чёрт! Прыгая на одной ноге, Усольцев добрался до контейнера, рухнул на него и задрал ногу на колено. Шип был длинный, чёрный, с косым деревянистым основанием. Посол никогда раньше не видел таких шипов и понятия не имел, от какого он растения. Скверно, если от ядовитого… Ранка была круглая, кожа вокруг неё покраснела и начала припухать. Чёрт бы побрал этого доктора с его барррдаком!

Он попробовал приподняться, но тут же, охнув, опустился обратно на контейнер. Боль была такая, будто в пятку воткнули раскалённый металлический стержень и с садистским удовольствием повернули там. Чёрт, чёрт, чёрт! Что же делать? Медицинский спирт… девяностопроцентный… в такой круглой градированной бутылке… в запасной аптечке… где-то здесь, в гараже…

Юрий Петрович кое-как поднялся на здоровую ногу и попрыгал туда, где, как ему казалось, в последний раз видел запасную о аптечку. На то, чтобы найти её, ушло не cj менее получаса. Он уже совсем было отчаялся, как вдруг удача улыбалась ему Пожелтевшая аптечка отыскалась в коробке, под книгами и старым тряпьём. К счастью, бутылка была на месте.

Он долго сидел на пустых канистрах, плескал в ладонь быстро испаряющуюся жидкость и обильно смачивал ею голую пятку в большом разрыве носка. Пятка раздулась и была горячая, как сковорода… Вот уж скверно так скверно. Надо показать шип доктору, когда он вернётся… А, чёрт, я же его выбросил. Или посеял. Выбросил или посеял. Пошарить на полу… Не хватает ещё рукой пораниться… Придётся всё-таки найти этот шип…

Покончив с дезинфекцией, Юрий Петрович вынул из кармана большой скомканный и не очень чистый носовой платок и кое-как замотал им рану. Осторожно попробовал наступить на ногу, — боль оказалась не такой уж и сильной, — и захромал к коробкам с экспедиционным барахлом. Но сколько он ни искал, шипа нигде не было. Наверно, завалился между коробками. В жизни больше к ним не притронусь! Доктор их привёз, вот он пусть с ними и разбирается, не без злорадства решил Юрий Петрович. Ему припомнилось, что в кабинете оставалось ещё немного коньяка, и это приободрило его.