Ползунок работал на работе. Ездил на рыбалку, и друзья уже не боялись спросить, чем он занят. Начал читать беллетристику.

На даче у родителей, он и сам не знал где, скорее всего, в шкафах на чердаке, валялись конспекты покинутых идей. Отец с матерью иногда брали их на растопку печи.

№ 9

Юрий Молчан

ДОКТОР ТВОЕГО ТЕЛА

— Свободен! — сказал врач, стягивая и рук резиновые перчатки. — Дуй к транспортному шатлу и жди остальных.

Солдат хмуро ощупывал хирургические шрамы, которых не было ещё десять минут назад, потухшим взглядом смотрел на левую руку.

Его привезли сюда без сознания, с оторванной взрывом рукой и развороченной грудью. Теперь он был как новенький.

— Доктор, если бы вы видели этих тварей там на планете, — сказал солдат, слезая с операционного стола и забирая одежду, — вы бы ни за что не захотели снова туда вернуться. Эта ваша проклятая машина ставит нас на ноги только за тем, чтобы снова отправить в этот ад. Надеюсь, в следующий раз меня разорвёт так, что и вы с этой вашей машиной не сможете ничего сделать.

— Будь уверен, я соберу тебя даже, если твои ошмётки раскидает по всему южному полушарию. — Этот парень начинал доктора утомлять, а ещё предстояло столько работы. — Давай к шлюзу, мне нужно восстанавливать других.

Солдат вышел из кабинета, в раздевалке получил новую форму (его прежняя пришла в негодность из-за рваных отверстий от клешней аборигенов планеты Коллантро и ошмётков их слизи) и лучевой карабин.

Он явился в каюту ожидания, где уже сидели пятеро «восстановленных» из его взвода солдат. Двое курили, остальные жевали транквилизаторные жвачки. Их унылые глаза смотрели в стену — на этой неделе ребят «восстанавливали» уже четвёртый раз.

— Что будешь делать, когда закончится война? — спросил бородач с орлиным носом своего лысого соседа.

Тот не ответил. Он мрачно смотрел на дверь в стыковочный шлюз, где уже ждал транспортный шаттл. Как только все здесь соберутся, их снова отправят воевать с этими словно облитыми протухшим ягодным желе крылатыми осьминогами.

— Давайте следующего! — крикнул доктор Лейм в коридор. Санитары ввезли на носилках парнишку лет двадцати. Вместо левого глаза у него застыла чёрно-красная масса, половину лица покрывала запёкшаяся кровь. Из распоротого живота солдата торчали внутренности.

— Доктор, — прошептал он, с белым, как бумага, лицом, — умоляю… Спасите… Я хочу жить… Говорят, вы творите чудеса..

— Сразу видно — новобранец, — кивнул Лейм. — Те, кого я сшиваю хотя бы раз в третий, обычно просят этого не делать.

Ассистент доктора по имени Гурж подключил провода к голове пациента и посмотрел на доктора. За его спиной стоял ряд небольших контейнеров, к которым эти провода подсоединялись.

— Включай, — сказал Лейм.

Гурж опустил рубильник, и голову паренька охватил ослепительной белизны свет. Череп несколько мгновений светился изнутри. Затем свет потух, а голова пациента безжизненно ударилась о каталку.

— Это у нас Пётр Антонов, — Лейм сделал пометку в журнале.

— Кладём на стол, — распорядился врач. — Аккуратней, не порви фотонную нить.

В зале, примыкающем к операционной, санитары в белых халатах пили кофе и жевали бутерброды. По бортовому времени уже почти 22.00, за плечами нелёгкий рабочий день. Вокруг на столах лежали две дюжины доставленных на транспортном корабле раненых, едва живых. Многие под пропитавшимися кровью простынями уже потеряли сознание, другие стонали, им не помогали даже двойные инъекции обезболивающего.

Двое лежали под капельницами с физраствором. По сигналу доктора солдат отвозили в операционную, а оттуда они уже выходили сами.

— Послушайте, — сказал санитар по имени Приск, посмотрев на остальных четверых. — Я тут уже две недели, а до сих пор не понял, что это у доктора за аппарат.

— Аппаратов там немерено, — сказал Михаил, что сидел напротив него и допивал кофе. — Но есть один, на котором держится всё. Он обеспечивает анестезию. И раненый даже наблюдает за операцией. Видит, как его режут, вставляют новое сердце или лёгкие, а старые выбрасывают в ведро для отходов и прочего в таком духе.

— Господи, — поёжился Приск. — Хорошо, что я не ассистент дока. Иначе бы я тут долго не выдержал.

— Да тут обычно дольше двух-трех месяцев никто не протягивает, — сказал рыжеволосый Олег, с незажжённой сигаретой в зубах. Он не курил, но было видно, что ему очень хочется. — Мы с Мишкой тут, правда, уже полгода. Но вот и я думаю, что если бы устроиться на работу где-нибудь в Соларе, то будет лучше. Спокойнее. Хоть и зарплата втрое меньше, чем здесь.

— Ну а док-то как выдерживает? Ему достаётся больше, чем нам. Он же не железный!

Михаил, Олег и ещё один санитар усмехнулись почти одновременно. Их усмешки были мрачными.

— У дока в личной аптечке куча всяких таблеток, за которые на Земле или вообще в пределах Солары тебя отправят на марсианские рудники. Но здесь он спокойно закидывается каждую ночь, проверяющие на это закрывают глаза и даже регулярно пополняют запасы. Иначе Лейм слетит с катушек.

— Ну и что, пришлют другого, — возразил Приск.

— Лейм тут почти с самого начала войны, — покачал головой Олег, — два хирурга до него уволились почти сразу, предпочитая оперировать каждый раз новых пациентов, чем через день сшивать одних и тех же.

Из операционной, пошатываясь от нервного потрясения, вышел парнишка, которого туда отвезли двадцать минут назад, а затем раздался голос Лейма:

— Следующий!

Олеге Михаилом выбрали каталки с ближайшим солдатом с перебинтованной головой и ключицей, покатили по коридору. Правой рукой Олег придерживал штатив с капельницей.

— Серж Торн, — сказал доктор Лейм бодренько сам себе, занося имя пациента в журнал, — ты у нас уже, кажется, десятый или двенадцатый раз. Сейчас мы соберём из тебя мозаику, будешь как новый.

Ассистент Гурж подсоединил к голове Торна провода с электродами, включил рубильник, и вспыхнул ослепительно белый свет. Серж чувствовал, как поднимается над носилками, но его неподвижное тело остаётся на месте. Так было каждый раз, и он давно к этому привык.

Он дождётся конца операции в специальном металлическом контейнере с прозрачной стенкой, откуда сможет в который раз наблюдать, как док ремонтирует его тело. Никто из пациентов никогда не чувствовал боли, и всё благодаря этому аппарату.

От контейнера, где Торн теперь находился, к его телу протянулась тончайшая белая нить. Доктор и ассистент видели её благодаря особому моноклю на левом глазу. Фотонная нить связывает набор электрических полей, являющих собой сознание человека, с его вместилищем — телом из плоти и крови.

В 2093 году, ровно семь лет назад, доктор Тейлор в университете Манчестера доказал наличие у человека сознания, способного существовать независимо от физического тела. Позже был изобретён аппарат «Д», который позволял изолировать сознание от тела, оставляя при этом шанс их воссоединить. А через два года после этого началась война с жителями планеты Коллантро, что вращалась вокруг Альфа Центавра Благодаря открытию доктора Тейлора и аппарату «Д», для ведения военных действий не нужно стало постоянно перебрасывать к линии фронта всё новые войска. Достаточно было обеспечить подвоз искусственных тканей и органов для «ремонта».

— Паяльник, — Лейм протянул руку.

Гурж включил электромагнитную лампу (доктор называл её просто «паяльник»), которая за долю секунды соединяла молекулы краёв раны друг с другом, и направился к доктору. Слева от Гуржа в его монокле светилась фотонная нить. Поддавшись очередному импульсу восхищения её красотой и засмотревшись на неё, Гурж налетел на столик с хирургическими инструментами. Его рука с «паяльником» на мгновение откинулась влево, как раз туда, где сияла невидимая обычному глазу, похожая на белую нить энергия.