На скрипучей и шаткой табуретке сидел возле двери старик-пенсионер, прозванный жильцами Каляном. Отрешённо смотрел в одну точку, погружённый в свои думы и воспоминания. Чем-то он был похож на старый полузатопленный корабль после долгих лет службы, на борту которого уже давно не было никакой команды и не урчали моторы.
Однако за окладом его густой бороды теплилась и шевелилась жизнь. Будто там спрятался котёнок или карликовый кот. На самом деле там притаилась котиная противоположность. Летучая мышь мужского пола по кличке Крылан.
Время от времени он высовывал свою миленькую мордашку из-за каляновской растительности, зыркал подслеповатыми глазёнками и шевелил локаторными ушками.
Симпатичность мышиной мордахи — это спорный момент. На чей вкус… Кому-то она даже покажется неприятной, отталкивающей. Но мало кто сможет отрицать, что она была живой, подвижной, игручей и по-своему всё же милой. Одно выражение сменяло другое, словно в детской игрушке — калейдоскопе. То радость, то печаль, то любопытство, то задумчивость, то нетерпение…
Большую часть суток Крылан висел вниз головой. Любимое положение всей его породы. Свернувшись калачиком, он зарывался в тёплую шерстянку дедушкиного оклада. Под ней казался ему какой-то особый уют.
В прошлом Калян был мастером на все руки. Чего только не было в списке его профессий. Где-то между умением слесаря-сантехника и мастером по ремонту телевизоров и холодильников затесался навык дрессировщика редких животных. Дрессировке его научили в цирке, где он успел поработать униформистом, жонглёром, акробатом, фокусником и немного ковёрным клоуном. В то вздыбленное, взвихрённое социальными катаклизмами время в стране определились два метода дрессировки животных и людей. Преобладал жестокосердный. Основой его был испуг и боль. Стоило зверюшке не выполнить задание — тут же следовало наказание хлыстом. Мягкая метода — ласкового и пищевого поощрения — пробивала себе дорогу с трудом.
Калян сразу стал её горячим поклонником.
Как-то возвращаясь после ночной смены со своего завода минеральных удобрений, отравлявшего вокруг почву, воду и воздух, он увидел на дороге маленького летучего мышонка, который тихо лежал у обочины и ждал своей смерти.
— Ах ты, бедняга, — нагнулся над ним Калян, — наглотался, наверное, наших экотоксичных выбросов, вот и прилёг отдохнуть навеки.
Он бережно поднял мышонка, принёс его к себе домой, выходил, а заодно изучил повадки и характер. Вчувствовался и вжился в индивидуальность зверька. Постиг нрав, смену настроений, капризы. Кое-чему и научил. Детей у Каляна не было. И всё лучшее, что в нём было, он передал Крылану. Это даже была не дрессировка. Скорее общение двух близких. Правда, вскоре Калян резко сдал, сморщился и сдулся, как воздушный шарик. И начал неостановимо терять интерес к жизни. Возраст сказался. А может он передал всю свою энергию этому зверьку. А тут подкатила пенсия. Вот и доскрипывал на шаткой табуретке теперь он остатки своих дней.
Дедун закашлялся сухим старческим перханьем. Крылан мгновенно вылетел из волосатых зарослей, набрал высоту и камнем вниз. Хлоп по спине дедушку. Раз. Ещё раз. Если человек закашлялся, надо же ему постучать по спине. Пусть таким и не привычным способом. Крылан хотел было опять забиться в уютное пространство. Но хозяин стал хлопать себя по карманам, чего-то ища в них. Понятно, что хочет закурить, а всё оставил на столе своей комнаты. Мышь взмыла в небо, залетела в открытое окно на пятом этаже, взяла со стола забытую зажигалку и папиросину в свои цепкие лапки и спланировала точно на плечо деда.
Дворовая детвора раньше визжала от таких трюков. А теперь привыкла и даже не обратила внимание. Калян, раскурив папироску, направился в клуб знакомств, где он занимался предсказанием надёжности супружеских браков. Попугаем у него работал Крылан. Помните, раньше на плече музыканта-шарманщика сидел непременный попугай и вытаскивал бумажку с предсказанием? Теперь эту роль взял на себя летучий мыш. И не просто взял, а поднял на небывалую высоту.
Три раза в неделю в клубе знакомств собирались мужчины и женщины разных возрастов, национальностей и вероисповеданий. Выключали свет, и в абсолютной темноте Крылан подлетал к руке человека, брал у него с ладони записку с номером телефона и основными анкетными данными и передавал эту записку другому человеку. Чём соединял их судьбы. Простота процедуры поражала многих. Что за этим стояло? Всё. Дело в том, что в клуб приходили отчаявшиеся люди, так и не нашедшие любви и дружбы в своей жизни. А Крылан им помогал. У него был дар чувствовать по каким-то одному ему уловимым признакам силы притяжения и отталкивания между людьми. Вероятность попадания в совместимость и уживчивость пар была 90–98 процентов. Лёгкое порхание в темноте клуба закладывало прочнейший фундамент согласия и психосовместимости. То, на что уходят долгие годы, он определял в считанные секунды.
Правда, изматывался он на этой работе быстро. Уставал так, что Каляну приходилось нести беднягу домой. Сам он долететь не мог. Крылья не поднимались. Очередь в клубе была расписана на несколько месяцев вперёд. Желающим найти свою половину приходилось ждать и терпеть. Ведь он соединял ворчливых с терпимыми, весёлых с квёлыми, молчунов с говорунами. И так прочно, что те жить друг без друга не могли.
Все, окрылённые его стараниями, были довольны. Некоторые даже вешали его портрет у себя дома, подолгу смотрели диски с фильмами о жизни летучих мышей. И даже мультфильмы Уолта Диснея про Микки Мауса, хоть тот был мышью обычной.
И всё же ошибки у Крылана случались. Если люди приходили пьяноватыми или после возлияний, то мыш давал маху. В прямом и переносном смысле промахивался со всеми вытекающими отсюда трагическими последствиями. Здесь сказывалось прошлое Крылана. Ещё в молодости он внешне ничем особенным не отличался от своих собратьев. Затеряться и растаять в толпе себе подобных для него ничего не стоило. В то тревожное время, полное малых и больших сражений, это свойство было очень важным. Но под скромной оболочкой зверька скрывались способности много выше средних. Недюжинный ум, память, наблюдательность, практическая смётка, умение быстро ориентироваться в необычной обстановке, интуиция, манёвренно-скоростные качества поднимали его в разряд мышей экстра-класса. Он с первого раза поступил в лётное училище особого назначения. И уже с первого курса им заинтересовалась одна могущественная организация, которая обычно действует тихо, незаметно, но весьма эффективно. Опытные педагоги организации, загримированные под всяких встречных-поперечных, устраивали ему как бы невзначай тренировочные ситуации. Оказываясь в них, он ещё больше утверждался в своих навыках и умениях. Вставал на крыло, ощущая его размах, упругую и взметающую в небо силу. Результаты ненавязчивой шлифовки не замедлили сказаться. В Крылане стали разрастаться причудливо-контрастные сочетания качеств. Импульсивная художественная нервность и холодная расчётливость математика-аналитика. Обезоруживающая искренность ребёнка и хитрость опытного политика-интригана. Ещё бы чуть-чуть и следственные органы соседнего ведомства непременно заинтересовались особенностями личности неординарной летучей мыши. Но тут как-то очень вовремя пришла повестка на военную службу за рубежом в отряд глубинной конспирации. Фактически без подготовки он приступил к выполнению заданий, которые с каждым разом всё усложнялись. Он выполнял их без сучка и задоринки. Но однажды мрачной ночью он должен был взять контейнер с микроплёнкой, переполненный до краёв особо важными секретами враждебного государства. Агент, который летел на встречу, был под колпаком вражеской контрразведки. На месте встречи была устроена классическая засада. Но и её смог бы прочувствовать Крылан, если бы не пролетал над пивоваренным заводом накануне… На свою голову. В момент передачи со всех сторон ударили мощные прожекторы. Крылан метался, словно моль в лучах настольной лампы. Взмывал, падал, уходил вбок, потом в штопор, делал бочки, мёртвые петли и другие фигуры высшего и низшего пилотажей. Дважды уходил от выстрела снайпера-перехватчика из винтовки жёсткого рентгеновского излучения. Видно тогда он и схватил всё-таки дозу радиации, которая и стала источником редчайшего заболевания крови и неожиданно прорезавшегося у него будущего дара предсказателя судеб. Но алкогольный запах совершенно не выносил. Сразу впадал в состояние слабоумия.